Но как только Шэй вылечится, к ней вернется ненависть кТэлли.

Что хуже: подружка с покалеченными мозгами или подружка,которая тебя ненавидит?

После полуночи отряд достиг окраины Ржавых руин. Вскоре онидобрались до полуразрушенного дома, где разместились Мэдди и Дэвид.

Дэвид ждал их снаружи.

Вид у него был изможденный. Даже при свете звезд были виднытемные круги под глазами. Но как только Тэлли сошла со своего скайборда, онсразу обнял ее, а она крепко-крепко прижалась к нему и обвила руками его шею.

— Как ты? — шепотом спросила она и тут жепочувствовала себя по-дурацки. Как он мог ответить на такой вопрос? — Ой,Дэвид, зачем я спросила… Ты меня прости, я просто…

— Тсс. Знаю.

Он отстранился и улыбнулся.

Тэлли испытала невероятное облегчение. Она сжала рукиДэвида, чтобы почувствовать, что он настоящий.

— Я соскучилась по тебе, — призналась она.

— Я тоже, — сказал он и поцеловал ее.

— На вас прямо залюбуешься, — заметила Шэй,пытаясь пятерней расчесать спутанные волосы.

— Привет, Шэй. — Дэвид устало улыбнулся ей. —А вы, похоже, все проголодались.

— Я отвечу «да», только если ты скажешь, что у тебя нетникакой гадкой еды.

— Боюсь, такого я сказать не могу. Три вида каррибыстрого приготовления.

Шэй застонала и прошла мимо него в полуразрушенный дом.Дэвид проводил ее взглядом, но при этом — без всякого восторга, какой светилсяв глазах Райда и Астрикса. Дэвид словно бы не замечал красоты Шэй.

Он обернулся.

— Наконец нам кое-что удалось.

Тэлли не сводила глаз с его усталого, осунувшегося лица.

— Правда?

— Мы починили блокнот — ну тот, который был у Кейбл.Мама возилась с телефонной частью, чтобы нас не выследили, и наткнулась нарабочие записи Кейбл.

— Насчет чего?

— Это все ее записи о превращении красавцев и красотокв чрезвычайников. Речь не только о внешности. — Он крепче прижал к себеТэлли. — Но и о том, какова сущность микротравм мозга. Здесь все, о чем неговорили моим родителям, когда они работали врачами!

Тэлли облизнула пересохшие губы.

— Шэй… — вырвалось у нее…

Дэвид кивнул.

— Мама считает, что сможет найти способ лечения.

Они остались на окраине Ржавых руин.

Время от времени над развалинами города пролеталиаэромобили, медленно нарезая в небе поисковые спирали. Но дымники были большимиумельцами прятаться от спутников и авиации. Они разложили по всем Ржавым руинамтак называемые красные селедки — химические грелки, излучавшие ровно столько жетепла, сколько бы его излучал человек, а окна того дома, где они прятались,дымники затянули черной синтетической тканью. Ну и конечно, территория развалинбыла очень велика. Найти семерых беглецов в городе, где когда-то проживалонесколько миллионов, было очень и очень непростой задачей.

Каждую ночь Тэлли становилась свидетельницей того, каквырастал Новый Дым. В ночь их побега множество уродцев либо сами видели горящиеслова, либо слышали об этом. Мало-помалу ночные паломничества в Ржавые руиныначали учащаться, а через какое-то время можно было видеть, как на крышахвысоких домов с полуночи до рассвета загораются фальшфейеры. Тэлли, Райд, Кройи Астрикс встречались с уродцами из города, вместе сочиняли новые слухи,обучали ребят новым шалостям и предлагали им заглянуть в старые журналы,спасенные Боссом во время оккупации Дыма чрезвычайниками. А чтобы никто несомневался в существовании Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам, Тэллипоказывала уродцам пластиковые наручники, до сих пор болтавшиеся на еезапястьях, и предлагала попробовать распилить их.

Одна новая легенда стала самой громкой. Мэдди решила, чтовмешательства в мозг, производимые во время Операции Красоты, больше нельзядержать в тайне; каждый уродец, по ее мнению, имел право знать, что на самомделе представляет собой операция. Тэлли и все остальные передали эту новостьсвоим городским друзьям. «Знай: не только твое лицо меняется под ножом. Твояличность — настоящий ты — вот цена красоты!»

Конечно, не каждый уродец верил таким вопиющим откровениям,но все же некоторые верили. И некоторые под покровом ночи прокрадывались вНью-Красотаун, чтобы переговорить с глазу на глаз со своими старыми друзьями исамим убедиться в правоте дымников.

Чрезвычайники порой пробовали наведываться в Ржавые руины исреди ночи устраивали для новых дымников засады, но кто-то всегда успевалпредупредить остальных, а ни один аэромобиль не мог угнаться за скайбордом влабиринте полуразрушенных улиц. Новые дымники досконально изучили все закутки ищели в руинах — словно родились здесь. Словом, чуть что — и все до единогоисчезали в мгновение ока.

Мэдди не покладая рук трудилась над созданием лекарства отмикротравм мозга. Она пользовалась материалами, найденными в руинах илипринесенными уродцами из города, где те заимствовали их в больницах и кабинетаххимии. Мэдди работала в одиночестве и общалась только с Дэвидом. Тэлликазалось, что с ней Мэдди особенно холодна, и она чувствовала себя виноватой закаждую минуту, проведенную с Дэвидом теперь, когда его мать осталась одна. Осмерти Эза они не разговаривали.

Шэй оставалась с ними. Ей все не нравилось — еда, развалины,немытые волосы, грязная одежда и то, что ее окружают уродцы. Но она невредничала, не злилась, только была все время раздражена. Прошло несколько дней— и она перестала заикаться о том, что жаждет вернуться в Нью-Красотаун. То лимикротравмы мозга сделали ее покладистой, то ли дело было в том, что вНью-Красотауне она прожила еще совсем недолго. Дружба с дымниками еще не успеластереться из ее памяти. Тэлли порой думала: «Может быть, Шэй радуется тому, чтов нашем повстанческом отряде она — единственная красотка?» Правду сказать,слишком много работать ей не приходилось: Райд и Астрикс делали для нее все,стоило ей только глазом моргнуть.

Дэвид помогал матери. Он разыскивал в руинах всевозможныетрофеи, обучал городских уродцев методам выживания. Но через две недели послесмерти Эза Тэлли поймала себя на том, что тоскует по тем дням, когда они сДэвидом были наедине.

А через двадцать дней после побега Мэдди объявила, чтоизобрела лекарство.

— Шэй, я хочу тебе все объяснить подробно.

— Конечно, Мэдди.

— Во время операции с твоим головным мозгом кое-чтосделали.

Шэй улыбнулась.

— Да, да, ясно. — Она устремила на Тэлли свойобычный очаровательный взгляд. — Тэлли мне все время об этом твердит. Воттолько вы ничего не понимаете.